Великий

КРЕСТ РОССИИ

(Размышление о современной войне с христианской точки зрения).

Священник Петр Кремлевский

ПЕТРОГРАД.

Типография Первой Петроградской Трудовой Артели. Лиговская, 34.

1915.

Нисколько лет тому назад в Петрограде была показана большая картина «Сон Младенца Христа». Спит спокойно Младенец и видит во сне большой огненный Крест. Висит над Ним этот Крест, во все полотно, большой и тяжелый. Весь из ОГНЯ...И грустно чувствуется тут полная неизбежность, неустранимость страшного Креста для Младенца.

Так и для всех. Над каждым человеком от рождения висит его крест, неизбежный, неустранимый. Так и у целых народов и наций есть свои кресты, роковые, неустранимые... И никто не избегнет креста: ни праведник, не знающий греха, ни кающийся грешник, ни грешник нераскаянный. Символом трех этих видов креста были кресты на Голгофе.

А смысл всем крестам человеческим указал Единый Господь Иисус Христос. Если бы не Он, — крест, символ страдания и смерти, навсегда остался бы предметом страха и ужаса. Таков он был прежде Христа. Таков и после Христа — для неверующих. Почитать Распятого, как Бога, кажется им прямо безумием.

Все люди неуклонно и вечно стремятся к счастью и всеми силами противятся скорби и всякому страданию. А жизнь полна скорбей и никогда не застрахована от нужды и страданий. Так от века доныне продолжается страшная драма — стремление к счастью и вечная скорбь.

Что же это за жизнь? И почему это Бог Милосердый не избавляет нас от страданий? От этого многие потеряли веру в Бога, потому что милосердья Божия не видно, а Бога вечного гнева разум не хочет принять. А кто примирит страдание и счастье, гнев и любовь?

Только добрый отец в отношениях к сыну соединяет гнев и любовь и страданием сына ведет его к благу. Так и Отец наш Небесный, чтобы сочетать свой гнев и любовь, правосудие и милость, от века определил на страдание Своего Единородного Сына, как искупительную жертву для избавлены людей от вечных страданий. Он один на земле своим великим Крестом одержал победу жизни над смертью и превратить временную скорбь в вечную радость. Он один на земле доказал, что страдание на земле есть благо, потому что ведет к познанию Истины, а смерть познавшего Истину ведет к Воскресению в вечную жизнь, в вечную радость.

Поэтому вне христианства самым логичным воззрением на жизнь может быть признан пессимизм и самою разумного религией — религия Будды, боготворящая смерть и нирвану — отрицание жизни. Отсюда становится понятным, почему в христианских странах, где падает вера, стал распространяться буддизм. И у нас в Петрограде строится идольский храм в надежде на падение веры, и настойчиво проповедуется теософия, эта чистокровная дочь индусской религии.

Почему же на земле истинная жизнь достигается только страданием?

Вспомните, как в последнюю борьбу христианства с язычеством Господь показал символ победы и путь к одолению тьмы. Это — крест, сияющий светом и надпись на нем: „сим побеждай". Это значить: крестом побеждается тьма на земле. От креста начинается свить познания Истины. В нем открываются глаза на зло этого мира и на вечное благо, на Истину. Таким образом, в кресте заключается средство, которым можно одержать победу над злом и приблизиться к Истине

Если бы страдание само по себе было злом, то из него не рождалось бы добро, как от тьмы не рождается свет. Но нельзя назвать его и добром, потому что добро есть жизнь и блаженство. Очевидно, страдание есть результат той ненормаль­ности или противоречивой двойственности, которая заключается в человеческой природе и в мире земном вообще. Это — наказание Божие за грех человека, но наказание благое, имеющее целью отвратить от греха и обратить к истинной жизни. Без страдания тела человек не думал бы о вечной жизни и забыл бы об идеалах небесных, духовных. Счастье земное ослепляет глаза человеку и человек начинает думать только о том, чтобы есть, пить, веселиться. Так страдание является скорбным, но спасительным путем к познанию Истины и средством для сохранения высших идеалов. Для грешного человека, это то же, что муки рождения, страдания матери, рождающей новую жизнь.

Душа человека, что золото, подобна сокровищу, скрытому в земле. Ей принадлежит вечная жизнь и блаженство. Но это золото так густо покрыто оболочкою плоти и так сильно втиснуто в рамки жизни земной, что за этой оболочкой часто бывает не видна небесная сущность души и в этих тисках деятельность ее иногда совсем не проявляется. Человеку, жи­вущему в теле и видящему пред собою одну только землю, естественно забыть о небесных идеалах и все свои интересы сосредоточить только на земном устроении. Так все, кроме немногих избранников Божьих предпочитают плотское духов­ному, земное небесному, временное вечному. Все видят счастье свое только в условностях земного существования. И трудно человеку поднять свою голову, чтобы увидеть небесное жилище.

Единственным способом разубедить человека в его земных идеалах является страдание, т. е. разрушение счастья земного. Всякое страдание и смерть, наконец, с поражающей силой обнаруживают иллюзорность, призрачность, неосуществи­мость счастья земного. Длительное страдание и смерть прямо ставят в глупое положение человека, который живет только мечтою о счастье земном. Как для золота, чтобы очистить его от примешавшейся грязи, нужен огонь, так и для плотского человека, забывшего о своем небесном призвании, нет другого способа разбудить спящую совесть его, как крещение огнем. Водное крещеное Духом Святым слишком небесно, слишком духовно, чтобы пробить толстую броню эгоизма и плоти и смягчить огрубелое сердце. Поэтому Господь от начала благоволил даровать нам другое средство спасения, более сильное для грубых — крещение огнем. Такова очистительная сила страданий.

Люди, неверующие в вечную жизнь и в царство небесное, воображают, что царство Божие наступить здесь на земле. А для приближения этого царства надо лишь изменить внешние условия жизни и преобразовать государственный строй на правах полной свободы и равенства всех. Конечно, улучшение быта и хорошие реформы избавят от лишних страданий. Но, ждать и надеяться, что от этого устроится прочное счастье земное, может только человек ослепленный. Кто устранит, напр., стихийные бедствия? Кто избавить людей от разных болезней и смерти, разрушающих в корне счастье самых счастливых людей? А кто спасет людей от властолюбия, от зависти, от ревности, от мести? Слишком очевидна утопия мечты социалистов. Поэтому справедливее думают те, которые не обольщают себя надеждой на внешние реформы, но требуют внутреннего перерождения и надеются лишь на духовную куль­туру, на нравственное воспитание человечества. „Надо, говорят, перевоспитать себя и создать новое поколение, иначе никакие реформы не помогут". Верно это. Но кто совершит та­кое превращение, превращение не одной души, а целого поколения и целых народов? Кто родить и кто воспитает это новое поколете, когда родители-то прежние, не превращенные, учители все те же, пастыри и архипастыри такие же, какие были и вчера? Поэтому Сам Господь, чтобы создать новое лучшее поколение людей, в древнее время омыл землю потопом, а теперь посылает Он на землю очистительный огонь, огонь страданий, который превращаете душу и зарождает в ней новую жизнь. Таков смысл различных крестов, посылаемых Богом.

Слово Божие говорит, что для земли, для грешных людей „Бог есть огонь поедающий". Огонь, поедающий зло и услов­ность, как дрова, сено, хворость. И огонь, очищающий добро, вечную сущность, как золото, очищается в горниле. Такова сила огненного крещения, что „поскольку внешний наш человек тлеет, внутренний со дня на день обновляется". Поэтому страдают и праведники. Страдают и невинные дети. А часто праведники страдают даже больше, чем явные грешники, как страдали св. пророки, апостолы и мученики. Грешники своими страданиями искупают свой грех и приобретают себе добродетель. А праведники своими страданиями и других привлекают к добродетели, а себе приобретают вечную славу в царстве небесном и блаженную память в царстве земном. Награда их велика на небесах. Поэтому так охотно и радостно шли на страдания за веру Христову святые мученики, которые увлечены были созерцанием славы небесной и в мыслях своих постоянно имели только вечную жизнь с Христом. Так в страданиях, переносимых вслед за Христом и по вере в Него, совершается славная победа духа над плотью, вечной сущности над условностью, царства добра над царством зла. А для грешных людей, страдания так необходимы, что если кто не страдает, тех ожидают ужасные мучения в будущем веке. Поэтому каждый грешник должен желать и молиться, чтобы Господь наказал его в этой жизни земной, только бы избавил от вечных мучений.

Что же сказать о нашем современном великом Кресте, который несет вся Россия!

О, как велик и тяжел этот Крест! Так он обширен, так всеобъемлющ, что глаз не может обнять, слово не мо­жет его описать и мысль не может вместить. Можно предста­вить себе только отдельные части его, но весь Крест во всей его глубине, ширине и долготе не доступен воображению на­шему. Основанием своим он упирается в Японское море, а вершиною своею достигает Балтийского моря и углубляется в немецко-австрийскую границу. Ширина его простирается от Белаго моря до Черного и скрывается в турецкой земле. И не­сет этот Крест весь великий Русский народ со всеми своими иноплеменниками.

Твердо веруем мы, что страданием достигается благо и через смерть терпеливый страдалец переходить в вечный покой и блаженство. Знаем мы христиане, что крестом побеж­дается зло и осуществляется на земле царство Божие. Так и теперь. Великий Крест России, распростершийся над нашей землею, конечно, служит нам на благо. Не на погибель послан он, а на спасение.

Для спасения, ради царства небесного, великие люди вслед за Христом отрекаются от мира и добровольно обрекают себя на всевозможные лишения. Будучи готовы страдать за Христа и за правду, они переносят всякое насилие. Они не берут меча в свои руки, когда нападает враг, но отдаются ему добро­вольно¹. Но когда сектанты или иные размышляющие люди утверждают, что война есть грех и для христианина невозможна, то в этом утверждении заключается большое недомыслие и даже неправда с христианской точки зрения. Справедливо отмечая небесную высоту Христова идеала (отречение от Мира, незлобие, любовь к врагу), это размышление просматривает другую (зем­ную) сторону святого идеала. Нельзя никогда забывать, что этот идеал двухсторонен: вершиной своей он упирается в небо и указуется нам первою и большею заповедью в законе, основанием же своим или как бы подножием он имеет землю и указуется нам второю великою заповедью того же единого закона. Тою достигается мир души и устраивается в ней царство Божие, этою — улучшается жизнь других и достигается мир на земле. Если в силу первой заповеди христианин может отступать пред насилием, причиняемым ему самому, то во имя второй ни один человек не имеет права спокойно смотреть на насильников, совершающих насилие над другими. Каждый обязан исполнить закон любви по отношению к ближнему. Когда другие страдают, христианский долг повелевает помо­гать, облегчать страдания других. Это — коренной закон хри­стианской морали, определяющий наше отношение к ближним. Такова любовь сострадающая, этот отличительный признак души христианской. Без сострадания нет христианства. Закон сострадания или милосердие Божие и Бога на землю свело.

Поэтому, если враг нападает на ближних, сильный на слабого, долг христианский велит защищать, чтобы избавить других от напрасных страданий. (Не напрасно страдание только добровольное или принятое в смирении, как долг). Так получает свой смысл в христианстве война оборонительная. Она, как великая жертва сильных за слабых, совершается во имя любви христианской и есть прямое исполнение заповеди Божьей: „нет больше той любви, как если кто душу, свою положит за друзей своих". Защищая Отечество от порабощения, война .спасает земную культуру, т. е. земное строение жизни для роста начал христианских. Поэтому святое и великое дело делал великий и святой русский князь Александр Ярославович, часто защищавший землю свою от врагов. Святой и мудрый поступок совершил великий светильник русской земли, преподоб­ный Сергий Радонежский, когда благословил на войну с Мамаем князя Дмитрия Донского. Такая война есть спасительный крест, а герои ее поистине достойны небесных венцов и названия мучеников. Только такая война, которая ведется ради обогащения и славы на счет других, побежденных, война на­ступательная противна христианскому закону любви. Как такая, она есть преступление, имя которому братоубийство и грабеж. Народ, предпринимающий такую войну, утратил меру понимания юридических прав, не говоря уже о законах христианских. Такую войну и начал с Россией германский народ. Попраны здесь Христовы заветы и в мир введено грубое на­чало эгоизма, властолюбия, жестокости и силы. Господство этого начала прямо угрожает человеческой культуре, созидающей жизнь в содружестве с христианскими началами. Поэтому так горячо восстали против немцев все культурные и честные люди. Не только слабых защищают они от насилия сильных, но защищают мирный прогресс всех народов, борются с темною силою, защищают мир всего мира. Поэтому война про­тив немцев так популярна у нас и есть священная война. Не знаем мы результатов настоящей войны, но уже и те­перь наблюдаем, что в самой войне заключается благо. Это благо, освящающее нашу войну, есть любовь сострадающая. От нее и рождаются великие жертвы и сияет небесною славою весь великий наш Крест. Идя против злого врага на защиту Оте­чества, воин так же, как и подвижник, добровольно обрекает себя на страдания, даже на смерть. Он приносить себя в жертву за нас, за других, за всех мирных граждан. И сколько уже пострадало за нас добрых людей, сколько жертв святых, неповинных принесено во спасете. Страдают везде и приносят громадные жертвы. Особенно страдает вершина Креста, у немецко-австрийской границы. Она, как глава, увенчана страшным терновым венком, изранена вся, окровавлена. Эту главу и венчает Господь небесною славою. Он помогает страдальцам. А они все, как один человек, кроме немногих ожесточенных и ропщущих, обращаются с горячею молитвою к Богу и к великой Заступнице рода христианского. Спросите у раненых воинов, и узнаете, как горяча их молитва на поле брани и страдания. Все они просветлели и очистились в великом огненном крещении. Все стали ближе к Богу, а Бог ближе к ним. Все стали способными на благие дела, особенно на подвиг сострадания. Такова небесная слава великого Креста.

Но Господь и явно благословил наших героев. Много чудес и дивных знамени случилось за эту войну. Благословение Божие на нас стало очевидно.

Вот передовой отряд. При нем лазарет. Приходить однажды под утро бледный и дрожащий солдат. Спрашиваете его сестра милосердия:

— Ранен?

— Нет, — отвечает.

— Болен?

— Нет.

— Что же с тобой произошло? Зачем ты сюда пришел?

— У вас, говорит, не найдется ли местечка, чтобы мне отдохнуть.

— Да что с тобой случилось?

— А я был на передовых позициях. Наша рота попала под перекрестный огонь. Ну, а немец-то снарядов не жалеет. Так и сыплет, так и сыплет. Пострелял я это часика два-три, а товарищи, один за другим, так и отдают Богу душу. Потом смотрю кругом, и никого уж нет. Из целой роты остался я один. И такой ужас напал на меня. Думаю, вот, вот придут немцы, захватят меня и будут издаваться надо мной. Смотрю кругом и вижу — целая гора товарищей моих. Взял я, да и залез в эту гору, схоронился среди мертвых.

Пролежал я так до глубокой ночи. Потом вылез и решил идти к своим.

Только это я хотел идти, как вдруг вижу свет. Смотрю, а по полю-то идет Сама Божия Матерь. Подходит Она к моим мертвым товарищам и каждому на голову надевает венец. Было совершенно темно, а венцы-то эти светились.

Я остолбенел и не мог двинуться с места.

Потом Божия Матерь подошла ко мне и, указывая на свет, сказала: „иди туда, к своим. Не бойся. Смело иди по этому пути. Никто тебя не заденет".

Так и пришел в лазарет солдатик, потрясенный виденным гораздо больше, чем ужасом смерти².

Смотрите далее, какою небесною славою сияет наш совре­менный Крест от своего начала до конца. Каждый день у нас в Петрограде отправляются отряды на войну. Идут все сво­бодно, часто без стройных рядов, без строгой и суровой дисциплины. И чувствуется, что идут они на священное Дело, охотно, как на великую жертву за Родину — Идут и песни поют. С песнею идти на смертный бой, спокойно и охотно идти на страдания, — это сверхчеловечно, это божественно. Они не думают о себе, а думают только о том, как бы совер­шить великую жертву за Веру, Царя и Отечество.

Глубокою скорбью наполняется сердце при виде полка, бодро и с песнею идущего на войну, особенно в то время, когда все лазареты полны ранеными. Но эта скорбь не безнадежная, а грустно — радостная скорбь. Чувствуется величие Божие и пре­клоняется ум пред неисповедимым Промыслом Божиим.

Конечно, разные люди и различны чувства у них. Так и у воинов наших. Одни идут добровольно и радостно. Многие рвутся туда. Легко у них на душ. Это герои, святые по­движники, гордость России. И много таких. Другие идут по неволе, по долгу службы своей. Грустно у них на душе. Дома осталась скорбящая мать, убитая горем жена, малые дети. Не­кому работать и не на что жить. О, как тяжело идти на смертный бой при этих условиях. Им тяжелее, чем тем. Они больше страдают. И своим великим страданием они причисляются к тем, к группе героев и мучеников.

Но следите за ними и увидите, как скорбь их сменяется тихою грустью и, наконец, переходить в сознание долга. — „Иначе нельзя. Воля Божия. Надо служить. Надо воевать за Отечество". Скорбь утихает, мысль о своих дорогих отпадает. И все начинают жить одною общею жизнью и думать одну общую думу. Каждый солдат живет жизнью полка. Полки сливаются в корпусы. Корпуса исчезают в сознании армии. У всех получается одна душа, одно общее сердце. Вся армия, сознаю­щая свою правоту, представляет собою одну гигантскую грудь, ко­торая дышит одним великим дыханием. И слышится в этом общем дыхании: „идем, пострадаем за матушку Русь. Сокрушим векового врага". Так совершается перерождение душ,— и слабые обращаются в сильных. Так создаются герои.

О, блаженный Крест! О, велите крестоносцы! Вы, как подвижники, оставили все: и жену, и детей, и родителей. По­кинули родные деревни, родные поля, — кормилицу землю. И пошли на великую жертву. Чем нам воздать вам, чем отплатить за ваше добро? Сам Господь Милосердый воздаст вам сторицею, а от нас примите любовь да посильную по­мощь. Идите же смело на подвиг. С надеждой на Бога со­вершайте его. Знайте, что вы несете славу и новую жизнь для Русской земли, а себе создаете благодарную память в потомстве и вечную память у Бога. Благословенье Божие почиет на вас и на детях ваших. А благодарная Родина не оставить ваших детей без призора.

Когда читаешь описание страданий святых мучеников, преклоняется ум перед величием силы любви и терпения. Не можешь надивиться силе любви ко Христу, сил, превозмо­гающей всякую муку и превосходящей самую жизнь. И чув­ствуется тут величие Божие, сила небесная. „Разве не видите, говорили иные мучителям, что нам помогает Христос? Без Его сострадания кто бы выдержал ужасные муки". И много, раз явно для всех проявлялась чудесная помощь. Так в великих страданиях за веру совершается великая победа. Победа духа над телом, добра над злом, небесных идеалов над земными. Победа жизни над смертью. В самых страданиях и в смерти зарождается новая, вечная жизнь.

Так и теперь. В великом страдании тысяч и целых миллионов душ чувствуется величие Божие, далеко превосхо­дящее наши земные интересы. Здесь зарождается новая жизнь. Нет сил описать всю глубину и величье страданий героев. В ужасных лишениях, часто без хлеба совершают они поход на врага. С обтертыми ногами идут по 40-50 верст в день. Сидят и спят в окопах с водою, промокшие насквозь. Всю зиму живут на морозе. Часто целыми днями смерть летает кругом, рвутся снаряды, пули свистят. Валятся трупы. Падают на них живые окровавленные тела. Ужасный стон смешивается с громом орудий. И некому в эту минуту помочь. Рук .не хватает и возможности нет подойти. И ле­жать в страшных мучениях спасители наши по нескольку часов на поле, в окопах, в воде, на морозе. Только страш­ные стоны свидетельствуют, что тут не все мертвые, а есть и живые. А посмотрите, как они переносят страдания, как спокойно и безропотно вспоминают они о своих самых ужас­ных, невыразимых страданиях. Сокрушаются кости, отмерзают руки и ноги, совершаются тяжелые операции без наркоза,— и все это терпят они. О, святое страдание! Не сомневаемся мы, что сила Божия в тебе проявляется. Не сомневаемся мы, что близок Господь ко всем терпеливым страдальцам. Велико страдание их, но велика и награда, уготованная им на небесах.

Идите в лазареты и поучитесь там, у наших простецов великому смирению, терпению и кротости. Страдание смирило всех, и самых черствых, одухотворило всех, и самых грубых, примирило всех, и самых недовольных. Многие из раненых героев говорят, что ни у кого не слыхали на войне ни ропота, ни брани. Все молятся Богу, даже и те из образованных, которые прежде не молились. За великую радость и счастье считают и врачи, и офицеры, когда в окоп приходить священник. Все без исключения идут на молитву. Как горяча их молитва, об этом знает только Бог да скорбящее сердце молитвенника. Бывают, конечно, и там исключения. Но это редкие и несчастные исключения ожесточенных душ, не знающих никакого утешения, ибо потеряли они источник радости истинной, — веру святую. Крест их тяжел и безнадежен. Это крест озлобленного и ожесточенного разбойника, висевшего по левую сторону Христа на Голгофе. Сохрани нас Господь от такого креста: и легкая смерть на нем ужаснее всего.

А посмотрите, как умирают наши герои. Их смерть спокойная, сознательная, невозмутимая, словно великое священнодействие. Они умирают примиренные, с сознанием исполненного долга. Ни мало не ропщущие, никого не осуждающее. И чувствуется, что они исполняют последний велик долг жизни. На лице их в глазах изобразилась полная отданность Богу и глубокая вера, словно написано: „да будет воля Твоя", воля святая и мудрая. Так и чувствуется великая тайна смерти. Это не смерть, а возрождение, не конец жизни, а начало, на­чало жизни вечной и истинной. Такую блаженную кончину не редко приходилось наблюдать в лазаретах.

И все это перлы Русской земли. Все это плоды веры Христовой. О, как дорожить надо ею, чтобы она и вперед и всегда воспитывала таких великих людей.

Такова одна сторона великого Креста. Другая наблюдается в бедных семьях, преимущественно деревенских. Перене­семся туда и увидим глубокую скорбь, гнетущую тоску и нужду. Тоскуют дети, горюют жены, плачут матери. Потеряли они самое дорогое в жизни своей, а вместе с тем и кормильцев своих. И стоить перед ними грозный вопрос, как им жить и чем питаться. Двойное страдание терпят эти стра­дальцы. О, кто, их утешит? Кто им заменит потерю? Никто. Никто, кроме Бога. Только Христос. На Него вся надежда и в Нем одном утешение скорбящего сердца, ибо знает страдалец, что Господь пребывает со страждущими и Его Пречистая Матерь со всеми скорбящими. Твердо верует он, что все, что случается с нами, бывает по воле Господней. И смягчается боль. Страдалец покоряется участи и постепенно привыкает к. своему положению. Справедлива надежда его и на добрых людей. Святой и первый долг всех граждан России придти на помощь этим страдальцам. Только помощью бедным семьям мы можем воздать нашим героям за их великую жертву за нас.

Что же мы, свободные от службы военной и, может быть, не имеющие личной скорби своей? Свободны ли мы от страдания? Нет. Да не будет сего. Великий Крест войны послан не одним героям солдатам и не одним их бедным семьям. Он послан всем без исключения И никто, ни одна душа в государстве не имеет права отказываться от участия в великом Кресте. Кто не прикасается к нему в какой-либо части, тот не имеет части со всеми. Кто не участвует в несении общего Креста, тот парий и отщепенец, он не имеет права на участие в общем благе Отечества. Итак, все обязаны участвовать в общем страдании, и с тою именно целью, чтобы облегчить страдания других.

Таково святое сострадание. Это третья сторона великого Креста. И в этой стороне участвуют все, каждый по мере сил и уменья. Кто служит сестрой милосердия, кто беседу ведет со страждущими и доставляет им утешение, кто зани­мается собиранием жертв на нужды войны, кто несет свою лепту бедным семьям, кто посылает подарки на военное поле, кто мобилизует промышленные силы страны. И нет дня, с самого начала войны, когда бы не собирались многие жертвы. Вся Россия обратилась в благотворительный лагерь. Все сословия слились в одном общем деле, все мобилизованы на дело святого сострадания. И как там на войне, так и здесь в тылу создалась одна душа и одно сердце у всех. У всех одна дума — облегчить, участь страдальцев, прикоснуться к святому Кресту.

Замечательно то, что святое сострадание спаяло всех, не только друзей, но и недругов. Прекратилась партийная вражда. Правые и левые думают об одном и говорят согласно друг с другом. Вспомните два великих заседания Государственной Думы: одно в начале войны, 26 июля 1914 г., другое в средине, 27 января 1915 г. Надо ожидать такого же третьего заседания. в конце настоящей войны. И составится чудная триада единства и согласия всех разнообразных представителей на­рода. И запишется эта триада золотыми словами, зарисуется яркими красками в великой книге истории великой Русской земли. И будет она светлым знаменем на будущее время для всех, искренно желающих блага России и вечным укором для тех, кто сеет вражду и раздор. Мало того. Вели­кая война объединила не только всю Русскую землю, но и все славянские страны, приведя их к сознанию величия и старшин­ства России. Дай Бог, чтобы нынешнее братство славянских народов спаялось в прочный Всеславянских Союз.

Итак, дана нам великим Крестом великая школа любви и сострадания. И необходимо нам всем научиться делать добро, избегать разделения и любить благотворение. Всякий заметил, что в последние годы у нас на Руси особенно пони­зился курс благотворения, огрубело сердце, ожесточился эгоизм. Теперь на пороге нового периода русской Истории мы призы­ваемся к обновлению нашей души и прежде всего к жертвам любви и сострадания. Горе велико. Увечных много, сирот еще больше. С героической войной потребуются от нас и героические жертвы. И пусть не закрывается наша рука до тех пор, пока продолжается нужда.

Но есть не мало людей, которые не могут никак помо­гать. Сами бедны они и не имеют ни времени ни средств. чтобы услуживать бедным или помогать. Что же делать им и как участвовать в несении общего Креста? Молитвою и слезами. Молитвою за страждущих и сокрушением сердечным о том, что видят они кругом великие страдания и ничем не могут помочь. Как не болеть душою тому, у кого страдает близкий дорогой человек, а помочь ему он не может. Не ду­майте, что эти слезы напрасны. Слезы никогда не бывают на­прасны. Они что бальзам на раны душевные, что дождь благо­датный на иссохшую землю. И самые страдания смысл свой имеют в скорби душевной, в сокрушении сердца. Как тает воск от лица огня, так в слезах растопляется жесткое сердце и человек становится мягким, способным на всякое доброе дело.

Так сияет наш Крест великим сиянием. Он разбудил наши души, он растопил наши сердца. Из будничной мелочной жизни создал великие дни, воскресил дни героев и мучеников, воззвал к бытию великие жертвы, объединил всех враждующих. Это не будни, а праздник, — праздник великих героев, праздник мира и любви. Так из войны, по воле Божией, родилось благо, новая жизнь.

И вот на Руси уже год среди горя и слез совершается праздник великий. Тяжелое, но необыкновенно славное, светлое время. В самых страданиях и сострадании видится что-то не­земное, вечное, Божие. Это рост добра, зародыш новой жизни, нового периода русской истории. Так в великом Кресте, как страдание за ближних, заключается источник воскресения нашего. Это — наша Голгофа.

Небесная слава так ярко сияет в нашем Кресте, что пред ним можно только преклониться, как пред грозным величием Божиим. Говорить, что война только зло и что в ней нет христианства, значить говорить пустые слова. Кто хочет подумать, увидит в нашей войне много светлых сторон. Хорошо думать о вечном мире. Но когда этот мир внутри государства разрушается партийной враждой, когда от этого мира люди погружаются в духовную спячку, когда они ищут только хлеба и зрелищ; тогда полезна война, как ветер, как буря, озонирующаяся застоявшийся вредный воздух долины. Сила промысла Божия в том проявляется в жизни земной, что зло побеждает страданием и, врачуя его, обращает к добру.

Но сильный ветер дует недолго. За ним опять наступает затишье. Болотная гниль и ночные туманы опять начинают сеять заразу. Так и война. Героическое время не про­должается долго. За ним опять наступают серые будни. Что же, ужели Господь для того посылает нам бурю, чтобы воздух очистить только на время? Нет. В жизни разумных существ все имеет вечную цель. Так и война. Уроки ее даются не на время. Они учат нас жить, учат ценить те идеалы, которые блистают в Кресте. Наша задача усвоить уроки войны и продолжать творческую работу ее в мирное время. Выражая в широком смысле эту задачу, мы можем назвать ее так: сохранить свою душу от болотной заразы и развить ее по плану Христовых начал. Таков смысл всякого Креста, принимаемого человеком сознательно.

Как бы ни были святы страдания, каким бы геройством ни сопровождались они, однако, ценны они не сами по себе. Жизнь дана не для страдания. Поэтому люди боятся страданий, и все живое на земле инстинктивно убегает от них. Сам Спаситель скорбел накануне Креста и, как человек, даже молился о том, чтобы миновала его чаша страданий. „Отче мой. если возможно, да минует меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты... да будет воля Твоя"³. И Спаситель страдал; но потому, что это нужно для нас, для нашего спасения Это нужно для искупления мира и для создания новой вечной жизни. Крест Христов славен Святым Воскресением. Оче­видно, страдания ценны лишь по своим благим результатами Потому страдали и мученики, что надеялись чрез это достиг­нуть Вечного царства Христова. Если же человек страдает бесцельно или бессознательно, без надежды, то в страданиях нет никакого смысла, — один только страх и, может быть, ужас.

Тоже надо сказать и о нашем великом Кресте. Благо его не в самой войн, а в защите Отечества. Но и благо Отечества есть только наша цель. А планы Божии шире, вечны они и всеобъемлющи. И Крест войны простирается не только над нашей землей, но над всею Европой.

Нет никакого сомнения в том, что по воле Господней обрушилось на нас великое бедствие. Не Вильгельм и немецкая нация были причиной его. Причина — в нас, а бедствие послано Богом. Вильгельм же и немцы явились только орудием Промысла Божия. „Владеет Вышний царством человеческим и кому захочет дает его". И Вильгельм по воле Божией правит народом своим и по воле Божьей послан, как молоть тяжелый, на нас. А все, что случается с нами по воли Господней, служить ко благу и ведет к увеличению славы Божией в мире. Так страдал в древнее время Иосиф, про­данный братьями; так страдал многострадальный Иов; так страдали святые страстотерпцы, — все для славы Божией в мире.

Но во время страданий слава Божия обыкновенно бывает не видна для нашей ограниченности. И сам Иов колебался в разумении промысла Божия над ним. А нам слабым как можно славить Бога во время страданий? Как можно при виде смерти человека сказать: слава Богу! Это все сочтут за безумие, а между тем это безумие есть высшая мудрость. Но щадя человеческую немощь, происходящую от духовной близорукости, Церковь над умершими лишь на еврейском непонятном языке воспевает Божью премудрость, смешивая с надгробным рыданием песнь: ,,Аллилуиа". А это тоже, что „слава Богу"⁴.

Какое же благо можем мы усмотреть в нашем великом Кресте? Какая высшая цель дает смысл настоящей ужасной войне? Если мы сами приняли Крест для защиты Отечества и для спасения славянских народов от немецкого ига, то Господь послал его нам и союзникам нашим, и самим врагам для целей более высших, достойных величия Божия. Не для блага отдельных народов, а для блага всех вообще. Не для целей только земных, но и для целей небесных. Не для того допустил Бог войну, чтобы стереть с лица земли германскую империю и дать мировое господство англичанам, а нам и славянским народам — сытую, спокойную, беспечальную жизнь. Такие цели может ставить себе человек, но они не достойны великого Бога. В премудрых Божиих планах всегда заключается высшая цель, вечное благо. Не благо жизни внешней, плотской, а благо жизни духовной, рождающей вечную жизнь. Ради этого духовного блага Господь изгнал первых людей из рая и послал в этот мир на страдания. Ради вечного блага он и доселе посылает кресты на нашу грешную землю. Бесспорно, что ради этого блага и ныне посетил Господь христианские земли великим испытанием. Бог есть Бог один для всех людей. Он „всем человекам хочет спастись и придти к познанию истины". Нельзя думать, что Бог благоволит только православным или христианам. „У Бога нет лицеприятия, но во всяком народ (и языческом) боящийся Бога и поступающий по правде приятен Ему"⁵. Поэтому и гнев Его праведный одинаково на всех изливается, только на знающих истину, больше, чем на не знающих: „раб, который знал волю господина своего и не исполнил, бит будет много, а раб, который не знал этой воли и не исполнил, бит будет меньше". И милость Господня одинаково на всех людей простирается. Он для всех есть Отец милосердый: для добрых и злых, для праведных и грешных. Посмотрите, как солнышко Его сияет и дождь Его проливается одинаково на добрых и злых, на праведных и на неправедных. Посмотрите на отца земного. Он любит всех детей, — и послушных и упрямых, и добрых и падших, только гневается на последних и скорбит о их неразумии, но все из любви и сострадания. Так и Отец наш Не­бесный. Всем Он блага желает. Не только нам, русским и бедным славянам, но и всем союзникам нашим. И не только союзникам нашим, но и нашим врагам, — и австрийцам, и немцам. Церковь наша знает об этом и молится о вразумлении наших врагов: „пошли Господи смирение врагом нашим, да обратятся к Тебе, Богу мира и любящему создание Свое".

Итак, для чего же допущена Богом великая европейская война? Какое высшее благо заключается в ней? Конечно, не можем мы, ограниченные, проникнуть в безграничные Божии планы. Не в состоянии уразуметь все, что совершается на земле по премудрой воле Господней, иначе бы не осталось места для веры, т. е. для установления мировой системы, для определения связи земли со вселенной. Но можем сказать, что в великих бедствиях земных суд Божий совершается. Для одних, неисправимых и ожесточившихся во зле, суд Божий карательный, иногда истребительный, как было при потопе и во многих войнах древних народов. Для других, способных к исправлению или обновлению, это суд Божий исправи­тельный, зовущий к возрождению. Таким образом, это и кара, и милость, и смерть, и воскресение. Для погибающих — смерть для спасаемых — возрождение.

Некоторые простецы, видя ужасную и длительную войну народов, а прежде того наблюдая упадок веры и благочестия, стали думать серьезно, — что последние времена наступили. Нет. Усиление веры у воинов и возрождение любви сострадающей у нас показывает, что мы еще не бесплодная смоковница, которую надо срубить. Мы еще годны для жизни, потому что вера и любовь есть животворящая двуединая сила. Это — вер­ный показатель того, что гнев Божий на нас не есть оконча­тельный гнев, а гнев, претворяемый в милость, гнев исправляющий грешника. Так открывается смысл настоящей войны: возрождение душ и народов. Для нас это воскресение обновленной России, призвание нас в новую лучшую жизнь, жизнь для славы Божией в реализации тех идеалов, которые хранятся в сокровищнице веры народной.

Согрешили все перед Богом. Не только наши враги, но и мы. Пусть говорят дипломаты, что мы, русские, правы в этой войне. Нет, эта правда только земная, относительная, правда только пред немцами, а никак не пред очами всевидящего Бога. Это правда внешняя, юридическая, политическая: не мы хотели войны, а немцы, не мы готовились к ней, а они, не мы объявили войну, а Вильгельм. Однако, несмотря на нашу относительную правду и на очевидную неправду врагов в определении причины войны, нет сомнения в том, что пред Богом виновны и мы. Виновны уже тем, что по грехам своим, по забвению своих природных богатств и народных идеалов, преклонились пред немцами и не усмотрели очевидной для зрячих давно надвигавшейся тучи, иду­щей с немецкой страны. Это ослепление наше и вливание в нас иноземной немецкой души, может быть, было главным нашим грехом. Если же перечислить все наши грехи, то окажется, что враги не грешнее нас и мы не чище пред Бо­гом. Думать иначе было бы фарисейским самомнением, столь несвойственным русскому народу. Скорее мы похожи на грешного мытаря и смирением своим, постоянно осуждая себя и свое, и действительными грехами своими. Это и наше достоин­ство и наш недостаток. Наоборот, у западных народов не­мало положительных качеств, которых нет у нас, зато и нет у них смирения, а есть гордость и презрительное отношение к нам Господь похвалил мытаря, но не осудил совсем и фарисея. Он так оценил их: „и пошел мытарь в дом свой оправданным более, нежели фарисей". Вознес Господь мытаря, но только за смирение, а не за дела его. Унизил Господь фарисея, но только за гордость, а не за дела его. Так и теперь. Свел нас Господь с гордым врагом, чтобы мы познали друг друга и поучились одни у других. Господь вразумляет обоих. „Ты не гордись, а смирись", — говорить Он одним. „А ты помни, — говорить Он другим, — что вера без дел мертва есть". И если мы вразумимся, начнется новая жизнь и прославится в нас имя Господне.

Война, это молот кузнечный, который ударами своими при помощи огня обращает железо в желаемую форму. Но эта новая форма, т. е. новая жизнь у разумных существ не создается одною силою молота. Она приобретается под ударами его свободною волею. Если же воля человеческая противится формующему действию молота Божия и от силы огня не изме­няется, то вразумление Боже обращается в гнев, сокрушающий зло, и в огонь, потребляющий злых. Таким образом, война призывает нас к обновлению жизни, к проявлению тех добродетелей, которых доселе было мало у нас. Цель ее — слава Божия в жизни людей. Эта слава открылась уже и те­перь, но еще более должна раскрыться она в будущем.

Вспомните недавнюю японскую войну и увидите премудрый промысел Божий и милость Господню, проявляющуюся в самых грозных явлениях. Припомните, как мы все эту войну не любили, противились ей, сколько мы все пережили безутешного горя, ибо видели только позор и страдание, — никакого блага. А посмотрите теперь. Не открылись ли наши глаза на ве­ликое благо, которое даровал нам Господь в этой печальной войне. И увидели мы великий урок к просвещению нашему. Воспользовались им и укрепились настолько, что сделались сильны сражаться и с самым сильным врагом. Кто не видит теперь, что японская война была матерью для русской земли, родившей в муках рождения новый флот, новую армию, новый государственный порядок? И Россия быстро пошла по пути внешнего роста и могущества. Но этого мало. В могучем теле должен быть и могучий дух. Только тогда богатырь будет велик и способен на великие подвиги, достойные великой России, когда в богатырской груди будет и великое сердце.

Если японская война призвала Россию к укреплению внеш­ней силы и мощи, то великая европейская война призывает нас к укреплению духа, к развитию мощи духовной в органическом сочетании с внешним культурным развитием нашим. Такова наша великая задача, данная нам современностью. Она намечает курс и определяет направление, которое должна принять великая Россия, равно как и все христианские госу­дарства в новый наступающей период истории. Этот период должен сочетать веру и знание, христианство и культуру⁶.

Свящ. П. Кремлевский.

Петроград. Январь — Март 1915 г.